В Петербурге растет число людей, употребляющих синтетические наркотики, — всё чаще это подростки и молодые взрослые. Об этом «Бумаге» рассказали в «Гуманитарном действии» — эта организация с 1990-х годов занимается в Петербурге профилактикой заражения ВИЧ-инфекцией и поддерживает людей с наркозависимостью.
Новые наркотики, соли и мефедрон, быстро вызывают зависимость, бьют по психике и приводят к распространению ВИЧ — их употребляют и внутривенно. А лечить зависимость от них сложнее, чем от героина.
«Бумага» поговорила о новом подъеме наркопотребления и существующей помощи с генеральным директором «Гуманитарного действия» Сергеем Дугиным и психиатром-наркологом фонда Николаем Унгуряном.
Соли и мефедрон вытесняют опиаты и вызывают у потребителей новые проблемы
— Стали ли в Петербурге чаще употреблять наркотики за последние годы?
Николай Унгурян: С каждым годом число наркопотребителей растет. К нам уже обращаются за помощью целые семьи. Такой быстрый рост происходит из-за новых психоактивных веществ (НПВ), от которых быстро образуется зависимость (НПВ — это «соли», например, «Альфа-ПВП» и мефедрон — прим. «Бумаги»).
Предполагаем, что к 2028 году в России будет эпидемия наркопотребления и ВИЧ-инфекции. И это уже будет невозможно спрятать. Чтобы этого не произошло, нужно вводить профилактику потребления наркотиков, но без угроз и запугивания.
— Сколько человек к вам обращаются ежегодно? Как это число изменилось за последние пять лет?
Сергей Дугин: За последний год у нас было 8692 клиента. Это люди, которые социально уязвимы к ВИЧ-инфекции и другим социально значимым заболеваниям. И среди них превалируют те, кто употребляет наркотики. За последние несколько лет обращений стало больше, но мы при этом также расширили список услуг, которые предлагаем.
У нас есть медицинские консультации, автобусы с экспресс тестами на ВИЧ-инфекцию, программа помощи в начале лечения ВИЧ, группы психологической поддержки и помощь маломобильным людям в стадии СПИД.
К нам обращаются совершенно разные люди. Иногда приходят просто поговорить. И во время разговора человек признается, что хотел бы сдать тест на ВИЧ. Затем, если у него положительный статус, мы подхватываем его и направляем в медицинский центр. И постепенно с каждой встречей у нас устанавливаются доверительные отношения.
— Как изменился портрет потребителя, который к вам обращается?
С.Д.: Фонд начал работать в 90-е, когда была опиатная эпидемии. Сейчас же потребляют больше новые психоактивные вещества и начинают пробовать их в более раннем возрасте. Особенно заметными эти изменения стали за последние пять лет.
Наши клиенты делятся на две группы: люди около 40 лет, которые уже давно употребляют опиаты, и молодежь, которая употребляет синтетические катиноны. Новые психоактивные вещества практически полностью вытеснили опиаты.
У потребителей новых наркотиков проблемы сильно отличаются от потребителей опиатов. Психологическое привыкание и зависимость к ним формируется намного быстрее — практически с первого раза. Ментальные проблемы — это главное, с чем они сталкиваются.
Из-за этого мы были вынуждены расширять спектр услуг, которые мы оказываем, и больше внимания уделять психологической поддержке. В прошлом году, например, у нас стартовала ментальная программа. Она длится год и состоит из групповых и индивидуальных психологических занятий в нашем центре, а также из встреч с психиатром. Люди получают план того, что они могут делать для восстановления. И у программы уже хорошие результаты. Конечно, на протяжении проекта участники выходили из программы по разным причинам. Мы изначально предполагали подобные сценарии.
По окончании проекта у нас осталось 22 человека — это 55 % от изначальной группы. При этом мы закладывали всего 15-12 %. Сейчас 20 человек проходят групповую терапию.
Рядом с метро «Петроградская» работает наш низкопороговый медицинский центр. Там тоже можно ходить к психологу или врачу. Мы также предоставляем бесплатные консультации у доверенного психиатра-нарколога.
Для клиентов мы гарантируем анонимность. Когда человек приходит в автобус, никто не просит его паспорт. Он даже не обязан называть свое настоящее имя. Для обозначения человека мы формируем специальный код. Если же человек пойдет в наш центр на продолжительную терапию, то нам нужно будет заключить договор и записать его паспортные данные. Но мы никому их не передаем.
Паллиативную помощь и автобус в Ленобласти пришлось закрыть из-за ухода доноров из России
— Как на вашу работу повлияли события февраля 2022 года и их последствия?
С.Д.: Из-за военного конфликта многие доноры ушли из России, в том числе организация, которая финансировала работу автобуса в Ленобласти. Из-за этого с июня 2025-го мы закрыли этот проект.
Часть доноров просто не могут перечислить деньги на российские счета из-за сложностей с банками и санкциями. Из финансирования у нас остался только один большой проект «КАСКАД», еще один от фонда президентских грантов и городские субсидии. Но на фоне нашего прежнего общего бюджета этого очень мало.
Нам пришлось сократить штат сотрудников из-за уменьшения финансирования. В июле мы закроем проект мобильной помощи, маломобильным людям с ВИЧ, которые находятся в стадии СПИД. Это команда из медсестры, врача, соцработника и водителя, которые привозили тяжелым пациентам домой лекарства и брали у них анализы. Мы обслуживали около 400 таких человек, которые останутся без нашей помощи.
Сейчас мы перестраиваем фандрайзинг с упором на частные пожертвования. Однако сложность в том, что мы работаем с маргинализированной группой людей. Людям, употребляющим наркотики, не принято помогать. У многих наши подопечные вызывают осуждение, пренебрежение и страх, а не сочувствие. Мы стараемся говорить, что в подобной ситуации может оказаться каждый. Современные наркотики могут зайти в любой дом. Сейчас тяжелая экономическая ситуация, родители много работают, дети чаще остаются одни. А системы, которая бы помогала молодым взрослым, нет.
— Были ли проблемы с доступностью медикаментов?
С.Д.: В Петербурге перебоев с препаратами не было. В нашем низкопороговом медцентре всё это время можно было получить лекарства бесплатно. Пока человек не разберется с документами для записи в Городской центр СПИД, он может получать лечение у нас.
Сами препараты и стоимость услуг врачей с 2022 года стали дороже. Но это ощущаем только мы, для подопечных мы всё предоставляем бесплатно. Раньше наш центр поддерживали «Врачи без границ». Но осенью 2024-го их исключили из реестра филиалов и представительств иностранных НПО, которые могут законно работать в России. Им пришлось закрыть проекты в РФ.
Основным способом передачи ВИЧ-инфекции скоро снова станут инъекции
— Как за последние пять лет изменилось число людей с ВИЧ-инфекцией в Петербурге? Можно ли говорить об эпидемии?
С.Д.: По данным петербургского центра СПИД, в 2024 году в городе выявили 2172 случаев заражения инфекцией, 1994 случай — среди россиян. За пять лет это число почти не изменилось. В 2020-м выявили 1997 случаев. При этом ежегодно растет количество людей, которые проходят обследования — с 1,082 миллиона в 2020-м до 1,85 миллиона в 2024 году.
Мы бы не стали называть цифры эпидемией.
— Как чаще всего передается инфекция?
С.Д.: Сейчас она в основном передается половым путем. Но в 2020-м мы проводили исследование и выяснили, что к 2030 году основным способом передачи инфекции снова станут инъекции.
Со временем люди с зависимостью начинают потреблять наркотики инъекционно. А во время «марафонов» они могут «догоняться» каждые полчаса. И при этом люди уже плохо следят за тем, какие шприцы они используют.
Еще одна проблема, которая усугубляет ситуацию с распространением ВИЧ — это химсекс. Новые психоактивные вещества сильно повышают сексуальное влечение. И люди употребляют их, чтобы получить новые ощущения. Но во время химсекса люди не контролируют, надели ли они презерватив.
Новые наркотики тяжелее действуют на психику
— Как у организма возникает зависимость от новых наркотиков?
Н.У.: Как правило, сначала люди используют вещества как наркотики выходного дня или для занятия сексом. В это время потребители не считают, что у них зависимость. Через три-четыре месяца использование становится системным: сначала не инъекционно, а затем и через шприцы.
В мозге есть три зоны, отвечающие за формирование зависимости. Первая зона — моторная. Она отвечает за активность человека, его восприимчивость к окружающему миру, сексуальное поведение, питание и возбуждение. Наркотик попадает именно туда.
Наркотик стимулирует нейронные связи и мозг выпускает большое количество нейромедиаторов: серотонина, норадреналина и дофамина. Человек становится очень коммуникабельным, он ощущает эйфорию. Но для поддержания такого состояния нужно «топливо». Им выступает дофамин. Мозг как бы дает его человеку в кредит. Из-за этого после потребления возникает сильная ломка и депрессивное состояние. За несколько дней без наркотиков человек как-то этот запас дофамина восполняет и около двух недель чувствует себя хорошо.
Затем начинает действовать следующий механизм — патологическая тяга. За это отвечает лобная зона и лимбическая система. Со временем из-за потребления наркотиков мозг не сможет воспроизводить достаточное количество дофамина, чтобы поддерживать нормальное состояние психики и еще возвращать «долг» из-за наркотиков. Так возникают мысли о том, чтобы попробовать наркотик еще раз. Сначала на выходных, затем — как реакция на раздражение. Тяга может даже вызвать голоса в голове.
Из-за сильного желания употребить повышается пото- и слюноотделение, возникает головная боль, тревога уже ощущается физически в виде мандража и тошноты. В таком состоянии всего одного раздражителя достаточно, чтобы человек употребил наркотик снова. После этого цикл замыкается и воспроизводится раз за разом.
Мозг при этом запоминает, что наркотик помогает ему расслабиться, и выстраивает нейронную связь между стрессом, веществом и отдыхом. И эта связь сильная. К ней еще присоединяются ментальные проблемы. Разорвать эту связь пока что ни один ученый не смог. Даже во время долгой завязки человек может вдруг ярко вспомнить, как ему было приятно во время потребления наркотиков, не помня всего плохого.
— Если привыкание возникает быстро, то почему не все, кто когда-либо пробовал наркотики, становятся зависимыми?
Н.У.: Адаптация к наркотику возникает уже с первого потребления. И хотя для большинства первый опыт негативный, именно из-за этого и возникает желание попробовать еще раз, чтобы понять, что же это было. И через два-три повтора формируется зависимость.
Скорость образования привыкания зависит от индивидуальных резервов организма. Например, у кого-то биохимия мозга предрасположена к патологическому контролю. Это очень тревожные люди и у них зависимость будет формироваться дольше. Сначала они употребляют крайне редко — это такая иллюзия контроля. Но потом всё равно в какой-то момент промежутки между потреблением сокращаются.
Быстрее же зависимость образуется, если человек совмещает употребление наркотиков с чем-то еще, например, сексом. Образуется связь с определенным действием.
— Чем действие новых наркотиков отличается от эффекта опиоидов?
Н.У.: НПВ преимущественно бьют по психике: вызывают повышенный уровень тревожности, нарушение сна, ухудшают эмоциональную регуляцию, памятью и в целом дестабилизируют состояние и возбуждают импульсы головного мозга. Если у человека были предрасположенности к ментальным заболеваниям, то они обострятся. От большого количества таких наркотиков может возникнуть психоз.
Состояние удовольствия от них длится достаточно короткое время, из-за чего люди употребляют его часто и в больших количествах. Это быстрее приводит к психологическим проблемам.
Опиоидные наркотики больше действуют на физическое состояние человека, чем на психику. После их потребления сильно «ломает», но при этом человек интеллектуально и психически сохранен. У него сохраняется критика. Люди могут выработать устойчивый контроль над состоянием зависимости от опиоидов и выйти в ремиссию.
С новыми наркотиками помогают только препараты и постоянная терапия. И о продолжительной ремиссии в этом случае врачи даже не говорят.
Зависимость от новых наркотиков сложнее лечить, чем от опиоидов
— Чем лечение от психоактивных веществ отличается от лечения после потребления опиоидов?
Н.У.: Зависимость от психоактивных веществ лечится комплексным подходом. Потребителю назначают антипсихотики, антидепрессанты, корректоры поведения настроения и нормотимики. После НПВ человек может сойти с ума без помощи препаратов во время ломки.
Параллельно с ним занимается психотерапевт для формирования новых когнитивных процессов — новых позитивных привычек. Человек учится контролировать свои эмоции. И последняя составляющая реабилитации — это социализация. Зачастую именно социальные проблемы всё ломают, потому что человеку сложно понять, зачем ему держаться.
Зависимые от опиоидов могут обойтись без медикаментов. Им главное пережить физическую ломку, которая длится около трех недель. Они тоже склонны к депрессии и тревоге, но психологические проблемы возникают у них спустя десятилетия потребления.
Потребители боятся обращаться за помощью, потому что не хотят оказаться на наркологическом учете. Но по сути он мало что означает. Человек на учете не сможет получить права на вождение автомобиля или на владение оружием, его не возьмут на определенную работу. Но это не главная проблема в жизни человека с зависимостью. Ему нужно как-то вылечиться, найти работу и жилье. Если человек восстановится, он сможет сняться с учета.
Что еще почитать:
- Кровная семья любой ценой. Это новая «семьесберегающая» политика, выяснила «Бумага». Почему из-за нее дети неблагополучных родителей иногда остаются без помощи?
- «Судья спрашивает: „Поедешь обратно?“» В Петербурге и Ленобласти против военных-отказников возбудили как минимум 600 дел. Кто они? И как их судят?
