Александр Хмелев последние девять лет служил в Петербурге католическим священником. Ему пришлось покинуть православную церковь из-за каминг-аута в 2015 году. Хмелев организовал в городе свою религиозную общину «Матерь Солидарности», венчал ЛГБТ-пары, проводил богослужения.
В июне 2025 Минюст объявил Хмелева иностранным агентом, а 11 июля суд оштрафовал его на 30 тысяч рублей по статье о «дискредитации» армии. «Бумага» поговорила со священником о том, как он совмещал принадлежность к церкви, статус ЛГБТ-персоны и активизм в годы преследований.
Про каминг-аут и карьеру в церкви
— Корректно ли называть вас священником? Где конкретно вы служили, общались с паствой?
— Да, корректно. Я учился в Академии Святого Андрея в Мексике, закончил в 2013 году. Был рукоположен. Служил потом в Храме святой Троицы Живоначальной в Междуреченске Кемеровской области.
В Петербурге, куда я переехал в 2016-м, мы собирались в доме Галича. В нем в то время уживались две общины: Апостольской православной церкви (АПЦ) и мы — Ассоциация Христианских Евхаристических Общин (АХЕО). С этого места нас попросил уехать собственник, потому что началась пандемия ковида. Потом мы собирались на квартирах у прихожан.
— В каком году вы сделали каминг-аут?
— В 2015 году он был. Это было для общественности, но о нем не знали родители.
— Как в церкви на него реагировали, были ли конфликты?
— Тогда я был православным священником — в РПЦ до 2012 года, потом перешел в ИПЦ (Истинно-православная церковь — не относится к РПЦ, не имеет официального статуса в России — прим. «Бумаги»). Там, конечно, мне угрожали запретом в служении. Конкретного какого-то личного отношения не было, просто была угроза. Но в 2015 году я ушел в католицизм, перешел в Ассоциацию Христианских Евхаристических Общин (входит в Кельтскую церковь Германии — прим. «Бумаги»), которой я и поныне принадлежу.
— Вас вынудили уйти?
— Да, можно так сказать.
— Почему вы пришли к католической вере?
— Потому что там больше свободы и другое отношение к ЛГБТ-людям.
— ЛГБТ-персон с трудом признают любые церкви. Почему вы выбрали именно такую стезю?
— Это мое призвание, которое я осознал в четвертом классе. Мы с бабушкой ходили на Пасху, и в тот момент я осознал, что священство — это мое призвание.
— Как вы зарабатывали на жизнь в России?
— Я работал сиделкой с пожилыми людьми, у которых деменция. Я занимался этим и продолжал служить. Да, в нашей церкви духовенство работает на светских работах, у нас нет такого момента, что жить чисто на шее прихожан и государства. И плюс мы в России не официально находились, нас официально не существовало. И, конечно, надо было работать.
Про акции протеста и иноагентство
— Как вы пришли в активизм?
— На акции я стал выходить уже в Санкт-Петербурге. Акций в Междуреченске не было, поэтому я обходился только пассивным активизмом — что-то написать или что-то репостнуть в соцсетях.
Собственно, в конце 2016 года я пришел активизм. Первая моя акция была — Марш против ненависти в Петербурге.
— Зачем вы начали выходить на акции?
— Моя цель была только в одном — то, что происходит в нашей стране, нельзя замалчивать, и отмолчаться тоже не получится, не запачкаясь. Поэтому я выбрал говорить и выходить.
— Как на ваши задержания реагировали в церковных кругах, священники и прихожане?
— Совершенно нормальное было отношение среди других католических священников, потому что они тоже были с активной гражданской позицией. Поддержку от них я ощущал. Прихожане были в основном тоже из активистской среды. И, когда были задержания и кого-то задерживали, мы всегда старались хотя бы передачки передать.
— С 24 февраля 2022 года вы выходили на антивоенные митинги? Чем это закончилось?
— Я вышел на акцию единожды — 25 февраля. Я был без плаката, я просто там присутствовал как такой независимый наблюдатель. Меня поймали омоновцы. Меня задержали, когда я стоял в стороне и курил. Тогда была статья коронавирусная и всех по ней гребли. Суд дал мне трое суток по коронавирусной статье.
— С каждым годом законодательство о ЛГБТ ужесточали. Вы не боялись за свою безопасность?
— Я, конечно, боялся, но я старался заботиться о безопасности для себя и для тех людей, которые приходят.
Риски я все осознавал, конечно. Было такое чувство, что вроде как не должны тут взяться [за меня]. Скажем так, это было уже частью жизни. Что сегодня к тебе придут, заберут, либо на улице тебя заберут. Страх всегда присутствовал и главное, что его можно побороть или сделать частью жизни.
— Вы ожидали, что вас могут объявить иноагентом?
— Вообще не ожидал, но возможность этого я не отрицал. На сайте минюста есть конкретная надпись «лицо, находящееся под иностранным влиянием». Очень размытая фраза. Возможно предположить, что церковь у нас является немецкой и они подразумевают это. Но пока разъяснений о причине включения мы не получили.
Про угрозы и отъезд
— В июне 2025 года на вас составили протокол о «дискредитации» армии из-за видео трехлетней давности. Как вы об этом узнали?
— Меня уведомили люди с прошлого места жительства, что мне там что-то пришло. Там было написано, что по дискредитации ВС РФ придите для составления протокола. Ну и естественно, я шел на работу и мне было далеко не до этого. И вечером меня поймал сотрудник полиции. Он тоже шел с работы, и я шел с работы, и мы случайно встретились. Была ориентировка, и меня трудно не узнать, я полагаю. Он меня остановил, и мы пошли на составление протокола.
— Что было в этих видео?
— Я высказался во время проповеди. Конкретное видео было одно, с которым в заседании ознакомились, хотя конвертов в деле было больше, но я не знаю, что там в остальных. Я в итоге нашел это видео — это от 27 числа [февраля 2022 года] богослужение было. Это была тема про сучок в глазу брата своего. Я считаю, что я не мог не высказаться.
— Почему не удалили видео после принятия закона о «фейках» и «дискредитации» армии?
— Дело в том, что служб было много после того времени. Действительно это могло забыться. Список был большим на ютубе среди трансляций. Я не завидую тому человеку, который это всё отслеживал.
— Почему вы уехали из России?
— Из-за публикаций в СМИ с упоминанием, что я ЛГБТ-священник. (После решения суда канал «Mash на Мойке» написал, что Хмелев — «сторонник ЛГБТ» «убеждал своих „прихожан“ примкнуть к экстремистским взглядам и поддерживать украинские власти» — прим. «Бумаги».) Я не думал, что они про это вспомнят в ближайшее время.
— Как вы отреагировал на эти посты?
— Я был шокирован. У меня поднялось давление, меня очень сильно трясло. Я сразу же обратился к юристу, который меня и защищал. Я переслал ему эти публикации, и он ответил, что все сказали, чтобы я уезжал.
— Какие у вас планы на ближайшее будущее?
— Я пока в ауте. Меня много кто куда зовет, и оказалось, что у меня поблизости много друзей, с которыми были проведены какие-то активистские дни, скажем так, в Петербурге. Но я до сих пор в раздумьях, что делать дальше. Планирую забрать свою кошку к себе. Все-таки я уже несколько лет с кошкой прожил и я понимаю, что она скучает как-то по своему, и я особенно по ней скучаю. Когда мне прислали видео, что она в порядке, у меня просто прилюдно навернулись слезы.
Сейчас друзья Хмелева собирают деньги на лечение и содержание кошки Золотце. На фоне стресса от переезда и разлуки с хозяином у нее обострились хронические болезни.
Что еще почитать:
- Почти половина ЛГБТ-персон в 2024 столкнулась с насилием или его угрозами. Исследование.
- Молчать, чтобы не бежать из страны. Каково быть «иноагентом», когда у тебя бизнес и маленькие дети — в анонимном монологе бывшего депутата.
